RU
EN
AR
AZ
17.06.2023
Данир Исматуллин: «Однажды я понял: микробиолог — это совершенно фантастическая профессия»
Вот уже несколько месяцев он руководит лабораторией, в названии которой для среднестатистического человека половина слов — лишь набор странных звукосочетаний. Оказавшись в микробиологии фактически по воле случая, по прошествии времени молодой врач, ученый, педагог и руководитель может с уверенностью сказать, что свое призвание нашел. О том, как в 28 лет пришел к должности заведующего лабораторией культуромных и протеомных исследований в микробиологии, и о том, что это такое, а также об авантюризме и романтике в профессии, мечтах о нобелевской премии и о людях, которые вдохновляют на эти мечты, — в интервью с Даниром Исматуллиным, врачом-бактериологом, руководителем одной из лабораторий Центра генетических и лабораторных технологий, ассистентом кафедры общей и клинической микробиологии, иммунологии и аллергологии Самарского государственного медицинского университета Минздрава России.
Данир Дамирович, расскажите сразу, что такое «культоромный» и «протеомный», и чем занимается ваша лаборатория?
Многим, действительно, ни о чем не говорят эти термины. Если максимально понятно, мы создаем оптимальные условия, чтобы вырастить микроорганизмы — для дальнейшего их исследования и определения тактики терапии. Это что касается понятия «культуромный». А «протеомные» — это исследования белков, необходимые для идентификации бактерий. Основная конечная цель наших исследований — диагностика инфекционных заболеваний.
Вряд ли человек может с детства мечтать заниматься «культуромными и протеомными исследованиями». Как вы пришли в это направление медицины?
Да, в детстве я хотел быть, как мама. Она всегда была одета с иголочки, проверяла детские сады, школы и прочие организации, ее знала половина города и все очень уважали. Мама занималась профилактической медициной, работала в Роспотребнадзоре, и мне казалось, что и я буду так же. Весь ее образ меня очень мотивировал. Я даже сделал шаг в этом направлении — поступил на профилактический факультет СамГМУ.
То есть не было этой романтической идеи, которая многих приводит в медицину, — стать врачом и спасать людей?
Никогда не хотел заниматься клинической медициной, и лечить одного конкретного пациента. Мне хотелось влиять на более масштабные вещи. Знаете, как в фильме «Я — легенда»: заходишь в кабинет, включается пафосная музыка, и ты начинаешь героически спасать человечество от зомби, разрабатывая вакцину. Шучу, конечно. Кстати, сегодня нам часто доводится помогать конкретным людям, и это, наоборот, очень заряжает. Нам присылают материал от определенного больного, чтобы мы выделили из этого образца сложного неизвестного возбудителя. Получая этот микроб и понимая, что с ним делать, мы связываемся с клиницистами. Такой союзной работой, например, с отделением хирургии, помогаем достаточно большому количеству пациентов, — и тут уже, наверное, можно сказать «спасаем людей». И это круто!
Как возникла в Вашей жизни именно микробиология, бактериология?
Можно сказать, что случайно. На пятом курсе университета есть предмет — клиническая микробиология. Я попал в лабораторию и увидел, что тут люди занимаются очень важной работой, при этом постоянно находятся в зоне риска, взаимодействуя с опасными патогенами. Тут у меня, пожалуй, и включился какой-то романтизм, смешанный с авантюризмом, захотелось этим заниматься. Но в первую очередь «зарядили» именно люди, которые посвятили в эту профессию. Еще тогда, будучи студентом, увидел в лаборатории команду воодушевленных людей, которые горели своим делом. В общем, я понял, что это какая-то фантастическая профессия, и тоже загорелся. А с этими людьми работаю бок о бок вот уже шесть лет.
А как Вы в таком достаточно молодом возрасте стали «заведующим»? При этом слове ассоциативно рождается образ мужчины почтенных лет.
Да, мы на сломе стереотипов. Если серьезно, я какое-то время практически ночевал в лаборатории, — работа, действительно, затягивала полностью. Тогда я жил в общежитии, а здесь, можно сказать, был второй дом. Наверное, видя мое отношение, Артем Викторович Лямин, который долгое время руководил лабораторией и обращался с ней, как с ребенком — холил, лелеял, растил, — в какой-то момент понял, что может доверить ее мне. Думаю, этого бы не случилось, если бы он не увидел во мне профессионала, компетенции, необходимые, чтобы быть руководителем. Наша лаборатория — это один из ярких примеров роста, масштабирования проектов в рамках университета. Когда Артем Викторович начинал руководить лабораторией, в ней работало всего 2 лаборанта и 1 врач, а сейчас нас 15 человек. У нас есть потрясающее оборудование, классные специалисты и семейная атмосфера. И это супер круто!
Когда поняли, что также хотите преподавать студентам?
Когда попал на кафедру общей и клинической микробиологии, иммунологии и аллергологии. Хотя у меня еще в студенчестве было желание стать преподавателем, потому что всегда через себя пропускал это, видел, что можно в преподавательской работе изменить, а что, наоборот, взять за основу. И всегда было понимание, что знаниями нужно делиться. Я, конечно, далек от идеала как педагог, но могу сказать, что это — моя отдушина, почти хобби. От студентов заряжаешься эмоционально, и это придает сил. Стараюсь и им отдавать свою энергию и частичку сердца. К сожалению, пришлось немного сократить время пребывания на кафедре, потому что просто физически не успевал все совмещать.
Почему в свое время приехали поступать в СамГМУ из Ульяновска?
Причина самая банальная. В Ульяновске нет медуниверситета, там есть только медицинский факультет в государственном университете. И нет своих клиник, во всяком случае таких, как в СамГМУ. В общем это небо и земля. Самара оказалась для меня комфортным и уже любимым городом.
Как сильно изменился вуз с тех пор, как вы впервые приехали сюда учиться?
Очень сильно. Взять хотя бы оборудование, технические возможности. Сегодня куда бы вы ни пришли, в клиническое, диагностическое отделение, вас впечатлят технологии, современные методы исследования, лечения. Это производит огромное впечатление, особенно на молодые умы. Конечно, это очень заманчиво для студентов и выпускников: одно дело когда видишь какой-то сарайчик, и совсем другое — современную дорогостоящую технику. Конечно, ты хочешь на этом работать!
Мы с коллегами только недавно в очередной раз обсуждали, насколько сильно университет шагнул вперед. Это касается и таких нюансов, как технологичный документооборот, и количества всевозможных событий, мероприятий, курсов, спартакиад, которые здесь постоянно проходят. У нас регулярные делегации гостей со всех страны и из других государств. Этот драйв передается тебе и снимает все возможные сомнения, что наш вуз идет правильным курсом. Хотя еще несколько лет назад время от времени посматривал в сторону Москвы или Питера. Сейчас центр — здесь, в Самаре, в СамГМУ.
Вы чувствуете гордость за то, что сейчас делаете?
Я чувствую гордость за то, что делаем все мы, вся команда нашего университета. Есть один показательный момент. Мы с сотрудниками сейчас начали много ездить в различные командировки в другие города. И часто отмечаем, что в той же Москве или Санкт-Петербурге нас узнают, во время докладов все оживляются, слыша «СамГМУ»: «О, это Самара! Это самарские люди приехали!» Это невероятно подстегивает. Такого раньше точно не было!
Над какими проектами лаборатория работает сегодня?
После создания Центра генетических и лабораторных технологий к нам стало заходить много разных проектов. Наверное, один из самых интересных связан с направлением микробиологической диагностики септических состояний, возникающих в ситуациях, когда бактерия попадает в кровоток. Существуют специальные флаконы с питательной средой для выращивания бактерий. Обычно этот способ помогает нам выявлять бактерии в крови. Но бывают ситуации, что бактерию не совсем устраивают созданные для нее условия, и расти и размножаться в искусственных условиях она не хочет. Хотя другие клинические показатели указывают на сепсис. Сейчас мы с коллегами пытаемся сделать так, чтобы труднокультивируемые микробы, которые могут вызывать сложное состояние у пациентов, тоже можно было обнаружить. Работаем над этим совместно с производителями этих флаконов. Это важная история, потому что если не получается выявить микроб, то нет понимания, чем на него воздействовать, как лечить пациента. Кстати, такие проекты к нам приходят во многом благодаря разным конференциям, которые мы посещаем. Там мы заявляем о себе и к нам подходят представители компаний-производителей, предлагая сотрудничество.
Похоже, что микробиологическая диагностика септических состояний отвечает вашей мечте спасать жизни людей…
Однозначно, актуальность этой темы очень высока! Сепсис — одно из самых угрожающих жизни состояний и диагностика должна быть максимально качественной, быстрой. Я бы не сказал, что это направление — цель всей моей жизни, но какую-то часть докторской я бы хотел с этим связать.
А что можно считать целью в глобальном смысле? Есть большая профессиональная мечта?
Было бы здорово получить Нобелевскую премию за открытие какого-нибудь препарата или метода диагностики инфекционных заболеваний. В этой области уже давно не было открытий. Последнее значимое — открытие антибиотиков, с которыми мы все это время так и продолжаем работать. Конечно, это все юношеские мечты. А реально хотелось бы изменить отношение к специальности. Многие забывают про значение микроорганизмов, та же пандемия COVID-19 напомнила всем, что мы живем в мире микробов, и очень часто — по их правилам. А вообще у нас есть общая командная теория, которую задавал еще Артем Викторович. Ее суть в том, что нужно рассматривать микроб как элемент экосистемы, где он не плохой и не хороший, а часть экологии тела человека, где есть инфекционная патология. И таких микробных сообществ в организме человека может быть очень много, и не всегда патогены будут вызывать какую-то инфекцию. Это к вопросу о том, что применение антибиотиков должно быть очень избирательным.
Назовите три качества, наиболее важные для микробиолога?
Усидчивость, целеустремленность, готовность к самоотдаче.
И последний вопрос: каким должен быть рост МИКРОбиолога? Вы выглядите очень высоким! Наверное, приходилось отбиваться от «профессионального юмора»?
Мой рост — 195 см. Можем провести экскурсию в лабораторию, чтобы желающие могли убедиться, что микробиологи не ходят в миниатюрных ботиночках и костюмчиках и ставят перед собой очень даже МАКРО-цели! Если серьезно, позвольте воспользоваться случаем и поздравить всех коллег, студентов, наших преподавателей и гуру в профессии с Днем медицинского работника и пожелать реализации самых масштабных идей!
Последние новости
В Самарском государственном медицинском университете Минздрава России (СамГМУ) активно развивается направление бариатрической хирургии, помогающее пациентам с тяжелыми формами ожирения. Операцию рекомендуют при индексе массы тела (ИМТ) выше 35, особенно если ожирение сопровождается диабетом или гипертонией.
Методика продольной резекции желудка позволяет пациентам за полгода потерять 35–40 кг. Операция выполняется лапароскопически — через 5 небольших проколов.
Результаты таких вмешательств впечатляют: у пациентов не только значительно снижается вес, но и нормализуется общее состояние. «После операции у пациентов постепенно значительно снижается вес, нормализуется давление, приходит в норму уровень сахара в крови, улучшается сон и исчезает апноэ — опасное состояние, приводящее к гипоксии мозга, а также в целом повышается активность и качество жизни, — комментирует заведующий кафедрой общей хирургии и хирургических болезней СамГМУ Игорь Макаров. — Одна из пациенток даже призналась, что теперь может позволить себе шоколад, не наблюдая после этого скачков сахара, как это было до операции».
Бариатрическая операция — это высокотехнологичное вмешательство, помимо мастерства врачей, требующее специального оборудования: сшивающих аппаратов, фиксирующих клипс. В целом восстановление после операции проходит достаточно легко, пациент уже на следующие сутки встает на ноги.
Однако успех операции во многом зависит от самого пациента. Если человек не соблюдает рекомендованный режим питания, растягивает желудок или возвращается к прежним привычкам, ситуация может резко ухудшиться. Как подчеркивает Игорь Макаров, повторные операции в таких случаях крайне опасны, а иногда и вовсе невозможны. Именно поэтому перед вмешательством пациенты должны продемонстрировать готовность к изменениям, сбросив самостоятельно 5–10 килограммов.
В Клиниках СамГМУ в подготовке к таким операциям участвует мультидисциплинарная команда: эндокринологи, хирурги, гастроэнтерологи, диетологи и сомнологи. Как поясняет Игорь Макаров, привлечение этих специалистов очень важно, ведь у многих пациентов с показаниями к бариатрическим операциям — целый «букет» сопутствующих заболеваний.
Хотя такие операции не входят в перечень услуг по ОМС, в Клиниках СамГМУ предусмотрены льготные условия для пациентов.
Источник: https://samsmu.ru/news/2025/2208/
Самарский центр трансплантации органов и тканей Клиник Самарского государственного медицинского университета Минздрава России (СамГМУ) на протяжении 18 лет в круглосуточном режиме спасает жизни пациентов по всей стране. За это время центр не только стал флагманом региональной медицины, но и вошел в число лидеров в стране по количеству проведенных пересадок.
Центр был создан в 2006 году на базе Клиник СамГМУ, а уже к 2008 году в регионе проводилось 40 трансплантаций почки ежегодно. За все годы работы центра здесь подарили вторую жизнь порядка 1000 пациентов из Самарской области и самых разных уголков страны.
В конце 2024 года в Клиниках СамГМУ впервые выполнили успешную пересадку сердца 57-летнему пациенту из Тольятти. Его жизни угрожали такие грозные диагнозы дилатационная кардиомиопатия и сердечная недостаточность. Все консервативные методы исчерпали свои возможности и продлить жизнь мужчины и вернуть его к активному образу жизни могла только трансплантация.
«Развитие направления трансплантации очень важно для нашей медицины, поскольку у нас есть пациенты, которых нужно спасать уже сегодня», — комментирует руководитель Самарского центра трансплантации органов и тканей, главный специалист трансплантолог Минздрава Самарской области Алексей Миронов.
«Для успешной трансплантологии важна не только эффективно-работающая команда хирургов, нефрологов и трансплантологов, но и отлаженная система донорства органов. Поэтому практически с самого начала работы центра мы начали ее выстраивать», — комментирует ректор СамГМУ, член-корреспондент РАН, профессор, заслуженный деятель науки РФ, лауреат премии Правительства РФ Александр Колсанов, который стоял у истоков создания Самарского центра трансплантации органов и тканей.
В Самаре было создано отделение забора и консервации органов и тканей, которое в 2015 году было реорганизовано в Самарский хирургический центр координации органного донорства — структурное подразделение Клиник СамГМУ. Сегодня центр выполняет ключевую роль в системе трансплантологии региона. Благодаря его работе полностью обеспечена потребность самарских врачей в донорских органах для трансплантации. Это значит, что сотни пациентов получают шанс на новую жизнь.
Важнейшая отрасль трансплантологии — оказание помощи детям. Клиники СамГМУ обучили хирурга-трансплантолога по специальности «детская хирургия», получили лицензию на проведение подобных операций детям. Первым спасенным подростком стал 16-летний пациент, которому провели родственную трансплантацию почки — донором стала его мать. С 11 лет мальчик страдал периодическими приступами воспаления почек — хроническим пиелонефритом. Со временем заболевание привело к утрате их работоспособности и страшному диагнозу — хронический пиелонефрит пятой степени, терминальная стадия почечной недостаточности. Уже через три недели после успешной операции юноша был выписан домой.
В прошлом году в Самарском центре трансплантации было выполнено около 60 пересадок почек, в два раза увеличено количество пересадок печени.
В настоящее время решается вопрос по повышению доступности трансплантационной помощи для населения и интенсификации трансплантации сердца. «Наша самая насущная задача — вывести на регулярный уровень пересадку сердца и нарастить количество таких операций. У нас для этого есть все ресурсы», — подчеркивает Александр Колсанов.
Особое внимание в работе Центра трансплантации органов и тканей уделено налаживанию тесных связей с ведущими трансплантационными центрами страны. В частности ведется активное сотрудничество с Национальным медицинским исследовательским центром трансплантологии и искусственных органов имени академика В. И. Шумакова, представители которого оказывают ценную консультационную поддержку в сложных случаях и запуске новых видов операций.
Все это помогло сформировать в Самаре профессиональную команду — преданных своему делу высококлассных специалистов, для которых трансплантология стала не просто работой, а настоящим призванием.
«Каждый из сотрудников этой команды вкладывает душу в спасение жизней, работая как единый слаженный механизм. Именно такой подход позволяет нам добиваться впечатляющих результатов в этой сложнейшей области медицины», — резюмирует Алексей Миронов.
Источник: https://samsmu.ru/news/2025/1908/